Нынче съ утра ходилъ объясняться и являться къ начальству. Вышло, что Крыжановскій сказалъ, чтобы я ѣхалъ въ батарею. Тишкевичъ насплетничалъ мнѣ это, и я шелъ къ Крыж[ановскому] съ дрожащими губами. Но несмотря на всю злобу, я былъ слабъ и позволилъ замаслить это дѣло. Остальное время дня читалъ хорошенькую повѣсть Бернара и написалъ письмо Валерьяну. Меньше, чѣмъ когда, я съ дня своего выздоровленія чувствую себя способнымъ къ общежитію и равнодушно-веселому взгляду на жизнь. Подалъ другой рапортъ о переводѣ.

Упрекаю себя за лѣнь. Въ цѣлый день ровно ничего не сдѣлалъ. ————— (1)